Фадеев Андрей Михайлович
Эта статья —— чистый копипаст. В дальнейшем она будет переработана, поэтому не стоит ориентироваться на неё в данный момент. |
Андрей Михайлович Фадеев - саратовский губернатор в 1841-1845 годах.
Фадеев Андрей Михайлович | |
Губренатор 17 апреля 1841 - 1845 | |
---|---|
| |
Род деятельности |
Государственный деятель |
Дата рождения | |
Дата смерти | |
Место смерти |
Тифлис |
Похоронен |
В ограде Спасо-Преображенской церкви, Тифлис |
Биография
Родился в 1789 году в городе Ямбурге Петербургской губернии, где квартировал полк, в котором служил отец Андрея Михайловича. С детства Фадеев состоял, как это было принято в тогдашнее время, на гражданской службе. В 17 лет он был уже титулярным советником. С 1817 года по 1834 год он служил управляющим конторой иностранных поселенцев в Екатеринославе. Затем был переведён в Одессу — членом комитета иностранных поселенцев южного края России.
После Одессы, в 1837 году, Фадеев был назначен на службу в Астрахани, где два года занимал пост Главного попечителя кочующих народов. В 1839 году Андрей Михайлович переводится в Саратов на должность управляющего палатой государственных имуществ, по случаю смерти предыдущего управляющего Больвильера. «Дела раскольничьи составляли важный предмет для занятий и заботливости управляющего палатой»,— замечает о своей деятельности на этом посту Фадеев.
В 1841 году вследствие недовольства Николая I начальником губернии Власовым, Государем была дана команда министру внутренних дел графу А. Г. Строганову подобрать в Саратов «непременно хорошего губернатора». Строганов представил на утверждение двух генералов, но они были отвергнуты Императором. Тогда министр государственных имуществ Киселев предложил кандидатуру Фадеева, которая встретила Высочайшее одобрение. Так 17 апреля 1841 года статский советник А. М. Фадеев вступил в губернаторскую должность.
Саратовский губернатор
Вообще заметки В. П. Желиховской несут ценнейшую информацию о личности Андрея Михайловича, его облике, его манерах и привычках. Вот некоторые выдержки: «Все расступились предо мной, и высокий худой господин в сером сюртуке поднял меня с полу...» «Дедушка для всего дома мог служить вернейшими часами— до того был аккуратен. Папа большой (так звала его Вера Петровна — В. С.) кофе пьёт — значит, 6 часов утра; закусить поднялся наверх — 12 часов ровно; обедать пришел — 4; проснулся и вышел в залу походить и съесть ложечку варенья — ровнёхонько 7 вечера, а приказал чай подавать — половина десятого. После этого часок или два дедушка проводил в гостиной, где всякий вечер были гости, играл в вист или бостон, но аккуратно в 11 уходил к себе вниз, где ещё немного занимался и ложился спать».
Не менее любопытны сведения о жене Фадеева — княжне Елене Павловне Долгорукой, тоже интересной незаурядной личности. «Высокая, очень полная барыня, с добрым и ласковым лицом, в которой я не сразу признала свою дорогую бабушку»... «Бабушка была из очень старинного богатого дома; привыкла жить, окружённая множеством слуг и любила, чтобы не только в нашей столовой, но и в людских всего было вдоволь, особенно в большие праздники. Она сама была прекрасная хозяйка и славилась своим хлебосольством»... «Бабушка моя, очень умная, учёная женщина, между своими прочими занятиями она любила собирать коллекции бабочек, знала все их названия и нас учила ловить их»... «Кабинет бабушки был полон замечательных коллекций не только бабочек, но разных зверей и птиц, древностей, монет, окаменелостей и всевозможных редкостей. Многие ученые люди были в переписке с бабушкой и нарочно приезжали издалека, чтоб с нею познакомиться и посмотреть её кабинет».
Ей-богу, после таких цитат хочется полностью переключить своё внимание на Елену Павловну — до того многогранной и интересной личностью представляется она. Но будем помнить, что всё же главным героем нашего очерка остаётся губернатор Фадеев.
Чем занимался Андрей Михайлович во исполнение своих прямых обязанностей губернатора? Он вспоминает, что после вступления в должность через три недели было получено Высочайшее поручение об уничтожении раскольничьих монастырей на Иргизе и об обращении их в единоверческие. До этого такие же попытки делали предыдущие губернаторы, действуя напролом, силой пытаясь водворить нужное правительству положение и сталкиваясь с яростным сопротивлением раскольников, случаями самоубийств и неподчинения. Фадеев действовал хитрее и дипломатичнее — уговорами, разъяснением, компромиссными акциями. В результате в скором времени три монастыря были обращены в единоверческие.
Много хлопот доставляли губернатору так называемые картофельные бунты. Часть казенных крестьян (в основном те же раскольники и мордва) активно сопротивлялись указам Правительствующего сената о повсеместном возделывании картофеля — «из тупоумия и упрямства», как пишет Фадеев. Дело доходило до вызова в непокорные селения войсковых команд — с тем, чтобы силой заставить неразумных исполнять Высочайшие циркуляры. А. М. Фадеев предпочитал и здесь действовать, как теперь сказали бы, «политическими методами». И хотя воинские подразделения чаще всего находились во время его визитов в непокорные волости при нём, но наказанию подвергались, как правило, лишь несколько человек — особо яростных зачинщиков. А остальных губернатор предпочитал уговаривать «лаской» и практиковал широкое поощрение согласных. В результате использования столь обходительных приёмов в губернии картофель сеялся повсеместно уже года через два-три.
Много времени отнимали разъезды по губернии — с целью личного наблюдения за делами и для ревизий. Губернатор посещал и немецкие колонии, и раскольничьи скиты, и соляные промыслы на Эльтоне. В уездных центрах Андрей Михайлович всегда осматривал больницы, остроги, городские места, полицейские части, суды, учебные заведения. Чаще всего оставался Фадеев недовольным положением дел, всюду находя засилье чиновничества и как следствие этого — «дрязги и дрязги».
Решительными мерами против взяток и коррупции Фадеев обрёл многих врагов, которые при каждом удобном случае «строчили» доносы в Петербург, где у губернатора тоже имелись сильные оппоненты. И главным из них, конечно же, был министр внутренних дел Перовский, который с самого начала был уязвлён назначением Фадеева в Саратов, совершённым «через голову» министра.
В Саратове Андрей Михайлович много работал в канцелярии — рабочий день его выдерживался ежедневно с точностью до минуты. Принимал и отправлял корреспонденцию, решал чисто городские дела (устройство бульвара, открытие деревянного водопровода), разделял с горожанами все радости и беды — будь то освящение колокольни при Новом Соборе или тушение очередного пожара. Однажды, в 1844 году летом, губернатор лично орудовал багром, пытаясь вместе с пожарниками локализовать очаг возгорания на Московской улице. Действия их были успешными, ибо сгорело «всего» 9 домов. Участие в тушении огня губернатора было столь непосредственным, что его фуражка и платье прогорели в нескольких местах.
Летом семья губернатора перебиралась на дачу — в бывшую усадьбу А. Д. Панчулидзева, охотно предоставляемую Фадееву её новыми владельцами. Место это в 40-е годы прошлого века было живописным и зелёным. Вот как описывает его В. П. Желиховская: «Наша дача была совсем недалеко от города, на опушке рощи, которая становилась всё гуще, спускаясь к Волге, и, наконец, превращалась в настоящий лес. Дом был старинный, каменный, с расписными потолками в цветах и амурах, с двумя балконами, опиравшимися на толстые колонны, с густым сиреневым палисадником. Один балкон спускался в него боковыми ступеньками; другой, побольше, выходил к трём густым липовым аллеям, которыми начиналась роща. Невдалеке аллеи эти перерезывали овраг..., превращавшийся далее в глубокий провал, приводивший к Волге. Направо от аллей начиналась бахча, налево, с обеих сторон оврага, продолжалась роща. За оврагом, в конце прямой аллеи был пруд, за которым роща обращалась в лес...»
Прямо не верится, что речь идёт о теперешнем плотно застроенном городском пространстве, хотя и вмещающем ныне парк культуры и отдыха!
В этом райском уголочке семья губернатора жила скромно — без каких-либо пышных увеселений и приёмов. Дети увлекались своими детскими играми, собирали гербарии, взрослые гуляли по роще, наслаждались тишиной и покоем. Вечером играли в карты — бостон, и пили чай со свежесваренным вареньем.
Но неприятные вести поступали из Петербурга, откуда Перовский, поощряя доносы на губернатора, назначал ревизию за ревизией. Не сложились отношения с вице-губернаторами О-де-Сионом, а затем с Сафроновым. Осенью 1845 года Фадеева вызвали в Петербург для объяснений. Министр внутренних дел принял его холодно и предъявил обвинения, о которых упоминает сам Фадеев: «1. что я распустил и избаловал Саратовскую губернию; 2. что все губернии идут в чём-нибудь вперёд, а Саратовская нисколько; 3. что я допустил частного пристава, соучаствовавшего с ворами и разбойниками, оставаться в должности; 4. что я допустил разрытие в Саратове кладбища — а это сделал Сафронов, вице-губернатор; 5. что я избегаю как бы с намерением нахождения моего в губернском городе при затруднительных случаях; 6. что я неправильно взял прогоны за теперешнюю поездку в Петербург».
Даже не зная сути дела, легко уразуметь всю никчемность и неконкретность обвинений, шитых исключительно «белыми нитками». Общие фразы и только: распустил губернию, избегает пребывания... Но цели своей Перовский добился: не выдержав его давления и устав от бесполезных и унизительных оправданий, Андрей Михайлович в январе 1845 года подал прошение об отставке. Он пишет — «меня нужно было сменить, чтобы очистить вакансию фавориту министра Кожевникову, бывшему адъютанту его брата».
Выехав 23 января из Петербурга, он возвратился в Саратов 2 февраля. Узнав об отставке Фадеева, «все сословия Саратова» очень огорчились. Уговаривали его остаться в Саратове на жительство, предлагали всяческую помощь. Особенно тронуло Андрея Михайловича прошение, поданое ему от имени «простого народа». «Кому молиться, как не нам, чтобы наш губернатор оставался; богатые всегда найдут доступ и защиту, а нам, бедным, он один защита...»
Через месяц после возвращения из Петербурга Фадеев получил «весьма лестное и благодушное приглашение» от князя Воронцова занять при нём должность члена совета Главного управления Закавказского края (должность, приравненная к губернаторской). После небольшого раздумья Андрей Михайлович согласился и приступил к сборам в дальнюю дорогу. В конце июля последовал Высочайший указ о новом назначении, и 15 августа 1846 года «в первом часу дня» семья бывшего губернатора оставила Саратов. С ним тепло простились чиновники, купцы, дворяне, простые люди. Вплоть до границы губернии небольшой обоз Фадеева сопровождали конные казаки.
От Сарепты до Астрахани ехали на асламке по Волге, далее — повозками. 2 сентября прибыли в Екатеринодар, а 12-го в Тифлис — место нового назначения. Там Фадеев ещё долго (почти 20 лет) и успешно служил и вышел в отставку, лишь отпраздновав свое 75-летие. Последние 2—3 года он работал над своими «Воспоминаниями» — бесценном документе, опубликованном уже после его смерти, где подробно описана вся долгая жизнь Андрея Михайловича, показана вся Россия той эпохи, в том числе и Саратовская губерния.
Семья
Дед его — Илья Петрович, также военный, умер полковником от ран, полученных на Турецкой войне в конце царствования Анны Иоанновны. Отец, Михаил Ильич, служил в Псковском драгунском полку и впоследствии перешёл на гражданскую службу. Один из братьев погиб в Отечественную войну 1812 года.
В то же время прославили Андрея Михайловича его дети и внуки. Сын его Ростислав был боевым генералом, военным теоретиком и писателем, философом. Дочь Зинаида стала также писательницей, у которой, в свою очередь, собственная дочь, внучка Фадеева, Вера Петровна Желиховская превзошла свою мать на литературном поприще, оставив сочинения, читаемые до сих пор. Вторая дочь Екатерина, выйдя замуж за Юлия Фёдоровича Витте, подарила России выдающегося государственного деятеля Сергея Юльевича Витте, министра финансов и впоследствии (в 1903— 1906 годах) премьер-министра России, отличавшегося прогрессивными взглядами и внесшего немалый вклад в экономическое и политическое развитие нашей державы.
Жена Фадеева Елена Павлова умерла 12 августа 1860 года на 71 году жизни, а сам он скончался 28 августа 1867 года, немного не дожив до 77. Еще за месяц до смерти он писал свои «Воспоминания», а за день до кончины вёл дневник. Похоронен Фадеев был в ограде Спасо-Преображенской церкви в Тифлисе, у подножия Солагской горы.
В «Воспоминаниях», изданных отдельной книгой, опубликован портрет Андрея Михайловича. Смотрит на нас пожилой сухощавый человек в парадном сюртуке с лентой поперёк груди, с орденами и крестами на груди и шее, в чём-то напоминающий Суворова. Добрый и проникновенный взгляд, интеллигентность, порядочность, высокая нравственность, простота и сознание честно выполненного долга — вот что видится в облике Фадеева. Проглядывают в нём качества, украшавшие лучших сыновей России во все времена. Этот губернатор — один из самых симпатичных людей, служивших на посту правителя Саратовской губернии — как по человеческим, так и по деловым качествам. И можно согласиться со словами автора предисловия к фадеевским «Воспоминаниям»:
«Где бы ни служил Андрей Михайлович, многие годы и десятки лет, имя его не произносилось иначе как с глубокой благодарностью и любовью за высокую справедливость, за строгую внимательность, за посильные старания о пользе и благосостоянии людей, за безукоризненную честность и бескорыстие, довольно редкие в то время».
Дом губернатора
Семья Фадеева в Саратове жила в доме Федоровского на Армянской улице против северо-восточного угла Липок. (Впоследствии дом принадлежал лютеранскому обществу, затем там размещалось реальное училище. В советское время в нём находилась музыкальная школа, а в 60-ые он был снесён и на его месте возведено здание издательского комплекса, где размещены и редакции саратовских газет). Внучка губернатора В. П. Желиховская в своей книге описывает этот дом: «Дом дедушки был большой, с высокими лестницами и длинными коридорами. В нижнем этаже жил сам дедушка и помещалась его канцелярия. В самом верхнем были спальни. В среднем же никто не жил — там были приёмные комнаты — зала, гостиная, диванная и фортепьянная».