Тверской Сергей Дмитриевич
 |
Эта статья —— чистый копипаст. В дальнейшем она будет переработана, поэтому не стоит ориентироваться на неё в данный момент. |
| Тверской Сергей Дмитриевич | |
 | |
| Губернатор (21 сентября 1915 — 5 марта 1917) | |
|---|---|
| Предшественник | |
| Преемник |
должность ликвидирована |
|
| |
| Род деятельности |
Губернатор |
| Дата рождения | |
| Место рождения |
Рязанская губерния |
| Дата смерти | |
| Место смерти |
Париж, Франция |
| Похоронен |
Кладбище Сент-Женевьев-де-Буа |
Сразу после своего назначения, но до приезда в Саратов, Сергей Дмитриевич Тверской оказался в поле зрения саратовских газет, стремившихся, по понятным причинам, разузнать что-либо интересное о новом губернаторе. Первая такая информация появилась на страницах “Саратовского листка” 13 сентября 1915 года. В разделе “Хроника” собственные корреспонденты “Листка” извещали читателей, что по сообщению московских газет, “среди чинов московского судебного ведомства и прокурорского надзора был возбужден вопрос о чествовании прокурора московского окружного суда С.Д. Тверского, назначенного саратовским губернатором”. Известно, что от чествования Сергей Дмитриевич отказался, и чины упомянутого судебного ведомства ограничились поднесением ему серебряной братины и хрустального сосуда в серебряной оправе. Таков был первый штрих в портрете новоявленного правителя губернии — человека, не любящего парадности и чинопочитания, как представляется.
Сергей Дмитриевич Тверской родился 5 мая 1874 года в дворянской семье. Отец его, Дмитрий Дмитриевич Тверской, был профессиональным военным и имел родовое имение в Рязанской губернии, где родился Сергей Дмитриевич и которое он наследовал впоследствии.
В 1896 году Тверской окончил Императорское училище правоведения в Петербурге. С 1907 года состоял на службе по министерству юстиции. Работал в судебных палатах в Уфе и в Нижнем Новгороде. В 1912 году получил должность прокурора московского окружного суда. По отзывам его коллег, Сергей Дмитриевич всегда был “сторонник закона и противник административного усмотрения”. Это надо понимать как приверженность Тверского только юридическим нормам и неприятия какого бы то ни было давления на суд — от кого бы оно ни исходило. Ничего не скажешь — похвальное качество служителя Фемиды! 21 сентября 1915 года Тверской вступил в управление губернией. В Саратов он прибыл с семьей, состоявшей из жены Наталии Николаевны Родзевич (1876—1960 годы), дочерей Маши (р. 1909) и Нины (1911). Конечно же, бремя губернаторства в ту пору было очень нелёгким. Шла война, требовавшая напряжения всех сил государства и народа, имели место всевозможные материальные трудности (продовольствие, топливо, жилье), зрела в недрах общества революционная крамола, с которой надо было бороться, в городе находились на жительстве 231816 человек, из них 28470 были беженцы. В госпиталях и клиниках на излечении томились раненые. В казармах сосредоточивались новобранцы, из которых формировались свежие подразделения для отправки на фронт. Осложнилась санитарно-эпидемиологическая обстановка, возросла преступность. С учетом всех этих проблем строилась деятельность первого должностного лица, пытавшегося экстренными мерами держать ситуацию под контролем.
В октябре 1915 года конфискован седьмой номер большевистской “Нашей газеты”, редактор которой привлечен к суду. Издание больше не возобновлялось.
Губернатор предложил каждому сапожнику изготавливать две пары сапог в неделю бесплатно — для нужд армии.
У губернатора проводятся бесконечные совещания по снабжению города продовольствием, фуражом, дровами. Объявлено о запрещении искусственного повышения цен.
Губернатором собирается экстренное совещание по борьбе с тифом в городе и губернии.
Губернатор утверждает решение городской думы о продаже сахара по карточкам.
Губернатор выпускает обязательное постановление о воспрещении самовольного ухода с работы на предприятиях, работающих на оборону.
Губернатор утверждает цены на хлеб.
Губернатором закрыты номера “Фантазия” на Часовенной улице — “за допущенное в них непотребство”.
Губернатор предупреждает об ответственности за распространение листков с вымышленными выступлениями депутатов Государственной Думы левого толка и грозит за это каторжными работами.
И так далее и тому подобное. Безрадостная картина предстает перед нашим мысленным взором при упоминании обо всех этих чрезвычайных мерах. Но следует признать, что в жизни Саратова тогда же случались и другие, в том числе приятные события. Цитата из “Саратовского Вестника” № 277 от 20 декабря 1915 года:
“Никогда еще Саратов так не развлекался. Театры переполнены, кинематографы переполнены, на лекции с диспутами публика валит валом”.
В начале 1916 года начал работать возобновленный Народный университет: в зале Городской думы состоялась первая лекция профессора Довнар-Запольского о крепостном праве. Прибыла изыскательская партия для строительства моста через Волгу. Намечено его сооружение в районе Валовой улицы. В университет на 330 мест подано 508 заявлений от христиан, 92 от евреев, 65 от женщин. В том же 1916-м Совет Министров одобрил открытие в Саратовском университете физико-математического и историко-филологического факультета. 27 ноября состоялось открытие Крытого рынка, на котором С.Д. Тверской сказал, что “нигде в России нет более грандиозного и красивого здания” для городской торговли. И это, действительно, было так. 28 декабря столь же торжественно был открыт Главный саратовский почтамт. Словом, не взирая на трудности, жизнь в Саратове продолжалась. Но мирное ее течение оборвалось Февральской революцией. Россия и Саратовская губерния вступали в полосу критических испытаний рокового 1917 года.
Вскоре после падения самодержавия 1 марта в Городской думе состоялось экстренное заседание с участием гласных и представителей саратовского Совета. Приведем строки воспоминаний об этом заседании М.И. Васильева-Южина:
“Вдруг гласные засуетились. Приехал губернатор Тверской, величавший себя почему-то главноначальствующим. Поднявшись на возвышение в передней части зала, он обратился к гласным с небольшой речью, в которой сообщил, что в Петрограде образовано новое правительство. Убеждал гласных помочь ему сохранить в городе порядок, не допускать, чтобы выступила “улица”. “Ого!” — невольно крикнул я (сытые соседи сердито покосились на меня). “Что же касается меня, — закончил губернатор, окидывая гласных строгим начальствующим взором, — то я не оставлю своего поста, пока меня не отзовет с него Государь-император. Ура армии и ее верховному вождю!”
Господа гласные довольно дружно подхватили... “Ах, олухи! Ну, погодите, послушаем, что вы завопите перед лицом улицы!” — подумал я. Окончив речь, губернатор удалился”.
Что ж! Ничего, кроме уважения, действия и слова Сергея Дмитриевича в этот тяжелый для него час не вызывают. Он продемонстрировал мужество, верность долгу и присяге, призвав к сохранению порядка и предотвращению бесчинств “улицы”.
Увы, ход событий предопределил печальную судьбу последнего саратовского губернатора. 5 марта 1917 года он был арестован вновь назначенным Временным правительством губернским комиссаром (по представлению созданного общественного исполнительного комитета) Н.И. Семеновым — вместе с другими чинами губернской администрации; всего их оказалось, вместе с монархистами, около 300 человек. Они были заключены в тюрьму.
Несмотря на то, что из столицы вскоре последовало распоряжение освободить арестованных, под давлением Саратовского Совета туда был отправлен ответ — “освобождение по местным условиям является преждевременным”. Совет, конечно же, жаждал организовать суд и расправу над губернатором здесь, в Саратове. После некоторых аналогичных попыток центральных властей, новый министр юстиции А.Ф. Керенский отдал распоряжение об откомандировании бывшего губернатора и других высших губернских администраторов в столицу для предания их там суду. Это распоряжение было выполнено, арестованных препроводили в Петербург, но судить не стали, а просто оформили отставку, и даже будто бы назначили пенсию. Такой гуманный подход к бывшим царским администраторам исповедывал лично А.Ф. Керенский. А формальной причиной отставки послужило то обстоятельство, что Сергей Дмитриевич отказался служить Временному правительству, оставшись верным монархической присяге.
После революции
Дальнейшая судьба Сергея Дмитриевича прослеживается по отрывочным данным, полученным от его ныне здравствующих родственников. Известно, что после октября 1917 года Сергей Дмитриевич отправил семью за границу. С началом гражданской войны Тверской работал в Министерстве внутренних дел в правительстве А.И. Деникина. Он был заведующим гражданской частью в ранге помощника командующего. В начале 1920 года заведовал эвакуацией из Новороссийска на должности и. д. губернатора Черноморской губернии. В правительстве барона П.И. Врангеля он числился управляющим ведомством внутренних дел.
После эмиграции Сергей Дмитриевич присоединился к семье в Югославии. Затем Тверские переехали в Германию, а позже — во второй половине 20-х годов — во Францию. Известно, что за границей Сергей Дмитриевич постоянно находился в стрессовом состоянии, плохо себя чувствовал, не мог работать. Семья сильно нуждалась. Умер он во время Второй мировой войны и похоронен на парижском православном кладбище — знаменитом Сен-Женевьев де Буа, где нашли последний приют многие выходцы из России.
В настоящее время две дочери последнего саратовского губернатора Мария Сергеевна и Нина Сергеевна живут в Париже.
